Книголюбное

[Arimanov]

Печатный дом: должен стоять на реке. Потребляет: бумагу и индиго. Выпускает: книги.(с)1404
Правда, в абсолютно, невозможно, запредельно медитативном 1404 вопрос появления заполнителей этих книг освещён чуть менее, чем никак. Впрочем, в те благословенные годы вопрос о том, чего почитать, стоял не так остро, как сейчас.

Возник намедни вопрос о литературных предпочтениях, попытаюсь вкратце их опейсать - благо что любимых жанров осталось два с половиной, и ненамного больше авторов, в них интересующих Разумеется, симпатичных авторов заметно больше, но таких, книги которых хочется разыскивать, чтобы читать в бумажном виде, совсем не много. Можно сказать, в некотором роде пантеон:

11 с половиной друзей Ариманова

1. Нумеро уно без вопросов и вариантов - Александр Громов. Нравится почти всё из написанного, особенно раннее "Год лемминга" (о, эти самоубивающиеся синие негры... прелесть) и позднее "Шанс для динозавра" (о том, каково это, с друзьями творить великое общее дело... демотивирует). Умный, злой, мизантропичный, остро вскрывающий и психологию, и социологию, и модели развития больших групп, да вообще очень многое... Абсолютный красавец. Ах да - это всё в жанре научной фантастики с социологическим уклоном, для чтения рекомендуется некоторая ясность ума.
2. Уильям Гибсон, который "Джонни Мнемоник", "Нейромант", "Виртуальный свет" и вообще квинтэссенция киберпанка - его я читать могу намного-намного реже, ибо требуется специфическое состояние: грусть, но не тоска, депрессия, но светлая, и созерцательное состояние сидящего у реки и наблюдающего за проплывающей мимо жизнью. У него и герои негероические, скорее наблюдатели, чем изменяющие что-либо, и сам стиль... трогательное внимание к мелочам, коллажное построение мира из осколков восприятия персонажей, и ощущение будущего, которое уже наступило.
3. Чакусик Паланюк. Писатель, которого как-то неудобно рекомендовать) Извращенка что пипец, но при этом (и при том, что к описываемым им физически-физиологическим моментам я как-то совершенно равнодушен) потрясает его мастерство показать эмоции не то что на грани, но и далеко за этой гранью. За гранью как общественного договора с моралями, этикой и прочей эстетикой, но и за гранью здравого смысла вообще... И при этом чёткое, жёсткое и логичное повествование с фразами, которые сами собой заползают в цитатник, обосновываясь там сильно и надолго. Одна цитата в эпиграфе сего дневничка чего стоит))
Любимые вещи - "Удушье" и "Колыбельная", уже не помню, в каком порядке) У "Дневника" ещё очень сильная последняя четверть, до мурашек, пусть и при абсолютно аморфных первых трёх.
И да, насколько нежною любовью я люблю творчество сиего пейсателя руками (вы так говорите про луркоёбство, будто в этом есть что-то плохое), настолько же лютой ненавистью ненавижу то редкое, слава святому Атею, состояние, в котором я могу его читать: тоска и безысходность, аутоагрессия и запредельная мизантропия. К чертям такое состояние, хех.
4. Станислав Лем. Вот это умище, некоторые вещи которого читались с почти слышимым скрипом внутричерепных шестерёнок - "Глас Господа", например... Шедевральное "Возвращение со звёзд", в котором была предпринята хоть какая-то попытка представить себе человека будущего, настолько же непонятного и чуждого нам, насколько чужды мы людям 19 века... "Футурологический конгресс", в котором он отпустил себя в пляс, и многое-многое другое. Плюс пример великого интеллекта, способного не впасть в маразм и даже в 92 года умереть атеистом - пример для подражания, да
5. Иван Ефремов, человек из будущего. Есть байка, что после его смерти квартиру и чуть ли не все места, с которыми он был связан, гэбисты перевернули вверх дном в поиске доказательств того, что он пришелец из будущего. И, читая лучшие из его книг, я понимаю человека, принимавшее то решение, буде таковое действительно существовало - он, сцуко, действительно из будущего. Ладно ещё "Туманность Андромеды", там люди - это улучшенные и дополненные, но всё ещё люди, и даже в духе коммунистических утопий. А вот в почти совершенно нечитаемом, но абсолютно гениальном "Часе Быка" - это уже не люди. В смысле, совсем. Первая ассоциация - это эльдары, кто знает это слово Абсолютно уже чуждые нам, непонятные и безумно далеко ушедшие в развитии. Особенно кристальную ясность это понимание приобрело тогда, когда они не стали мстить за своего убитого - ещё раз, в смысле, совсем не стали. Если бы его ещё кто-нибудь писать научил... Впрочем, неумение писать это не главный его минус.
Главный его минус, как и Лема, в том, что давно уже новых книг его не появлялось

И дальнейшие симпатичные писатели уже просто списком, без номеров...

Михал Фанасьич, по традиции, и со своей единственной хорошей книгой, рекламку на мультик по которой я недавно здесь выкладывал
Владимир Васильев - пишет не очень, свой мир придуман вообще чуть ли не всего один, но он какой-то... родной, близкий и понятный, что ли. Фантаст, на грани с фэнтези, в зависимости от того, во что перед написанием очередной книги переиграет - будь то "Master of Orion", "Ведьмак" или, прости-ктулху, "Сталкер"
Святослав Логинов - мудрейший человек, от концовки его великой "Колодези" мураши по коже ходили табунами и восхищение от неё длится до сих пор... Историческое психологическое с элементом фэнтези, преимущественно.
Ольга Громыко - чиста паржать. Фэнтезня, вестимо.
Виталий Зыков - буквально несколько книг, фэнтези, хорошо для жанра пишет, очень даже хорошо.
И, пожалуй, Макс Далин, "Лунный бархат" которого(й?) можно и взять в дальнее путешествие, и перечитать приятно, и подарить тоже, и "Убить некроманта", внезапно из задумывавшейся пародии превратившееся во вполне себе серьёзную книгу... Красава.

Ну да, пожалуй, и хватит... На выходе получаю фэнтезню и психолухический сайнс-фикшн с редкими вкраплениями ещё чего-нибудь...
А всех вышеозначенных, с оглядкой на особенности личного восприятия, имею рекомендовать

Ах да, чуть не забыл ещё одну вещь - рассказик автора, остальное творчество которого чуть менее, чем никак, а этот рассказ фееричен и восхитителен! Брайан Олдисс, "Летающий червяк" - глюк на глюке и прелести настоящего бессмертия.