Мне снился сон

[Arimanov]

Нет, не так. Я видел сон, так будет вернее.

Сон был красочен, сюжетен, мистичен и метафизичен. Сон был редок, как дождь в окрестностях Яс-Марины, в которой в прошлом году завершался чемпионат "Формулы-1". На трассе, на которой Петров десятки кругов подряд удерживал за собой двухкратного чемпиона на заметно более быстрой машине. Это был прекрасный сюжет, породивший бурю эмоций и килотонны обсуждений, десятки интервью и сотни фотожаб. Ради таких моментов, как в ноябре прошлого года, стоит смотреть гонки "Формулы-1". Ради таких снов, как в октябре года этого, стоит спать.

Пейсанина, многобуквие и шизофазия. Не, там ваистену букаф дохрена

Сон был продолжением известного среди смотрящих зомбоящик отечественного криминального сериала. Знаете, такие снимают на коленке за копейку и показывают не по одной-две серии в неделю, как качественные западные сериалы, а по пять-десять, с повторением предыдущих сезонов, порой вперемешку. В каждом из таких сериалов несколько умных следователей расследуют очередное хитровымудренное убийство, преодолевая сопротивление несознательных элементов, от свидетелей и до непременно идиотичного начальства. Обычная такая сахарная лапша на ушах среднестатистического обывателя. Фастфуд от киноиндустрии. Концерты в зассаном подъезде. Рентгендиагностика на бегу. Рутина, для создания которой не требуется мозг. Для просмотра, впрочем, тоже. Как и для миллиона других действий.

Я люблю водить машину. Когда известна точка старта и точка назначения, и между ними есть только дорога, музыка и рассеянный взгляд по сторонам. Взгляд на обочины собственной жизни. На идущих в разные стороны статистов. На сменяющие друг друга декорации. На изменение перспективы по мере приближения к объектам. Просто в воздух и просто в никуда. Когда есть созерцание и ничего кроме этого. Маршрут движения просчитан на подкорке, там же находятся управляющие моторикой центры, задающие автомобилю направление и скорость движения. Мозг, кора этого мозга, заведующая сознанием, для этого не нужны.

Не нужны они и для созерцания. В автомобиле ли, в поезде, самолёте, в окне дома или на возвышенности на игре. Или в любой другой момент жизни. Даже во сне. Совершенное созерцание - достижение пути к нирване, говорят буддисты. У меня нет оснований им не доверять - в доктрине, исповедующей полный отказ от коры мозга, абсолютизация действия, её не требующего, действительно ведёт к совершенству. Совершенное бесчувствие. Совершенное безразличие. Совершенная анацефалия. Состояние до древнееврейского грехопадения. Абсолютная безмозглость.

Я любил свою работу. Сейчас уволился, потому что постоянно падающей выработки серотонина перестало хватать на существование в условиях работы, хотя мозг не нужен и для неё. Знакомство, направительные бумаги, краткая беседа. Укладка. Прицеливание. Выбор программы исследования из заданных шаблонов или, изредка, их редактирование. Запуск, проверка выполнения пациентом команд. Снял пациента, отправил ожидать. Просмотр первичной обработки снимков. Формирование показательных кадров для печати. Повторная беседа для уточнения деталей при наличии изменений на снимках. Формирование описания. Постановка диагноза. Прощальные разъяснения, устное отправление к соответствующему специалисту. Стресс, преимущественно от общения со своеобразным начальством, есть. Но мозг для всего этого не нужен. Совсем и абсолютно.

Десятки бытовых дел, от похода в магазин, до приёма душа, и каждое из них не требует мозга. Общение, секс, пьянки, игры, ссоры и примирения, совместные любой сложности действия. Среднестатистическая, нормальная, обычная жизнь - в ней можно и нужно, энергетически и эволюционно выгодно существовать без включения мозга. Посмотрите вокруг - увидите десятки, сотни, тысячи подтверждений, людей, включающих мозг по большим праздникам - и в десятки раз больше людей, не включающих его и тогда. Посмотрите вглубь себя, и попытайтесь вспомнить, когда вы думали в последний раз, и как часто это происходит. Не бытовые мысли на автоматизированной подкорке, не побуждение дойти до холодильника и разогреть еду. Не бессознательное маневрирование в людской толпе. Не включение подкоркового калькулятора или хранилища данных. Не включение речевого центра с генерацией заранее известных реплик. В глубине себя, если будете достаточно зорки, вы увидите ответ. Отвергните его, если хотите душевного спокойствия нерушимости шаблонов, составляющих вашу личность. Отвергните, мой вам скромный совет - или будьте готовы к последствиям. Впрочем, последствия эти будут минимальны, я вам обещаю - просто потому, что для восприятия данного текста мозг также не требуется.

Мы создали автоматизированный мир снаружи нас. Бессловесную машину. Предприятие и учреждение. Государство и мировое сообщество. Разница лишь в масштабах. Машина обслуживает нас. Машина производит продукты и товары. Машина управляет нами, как бы ни тешили мыслями о собственной власти люди, обслуживающие машины. Президенты. Начальники. Учителя, продавцы и фермеры. Мы - все мы - создали этот автоматизированный мир снаружи по образу и подобию того, что находится у нас внутри. Даже внутри себя мы - не боги и даже не начальники. Мы - обслуживающий персонал нашей внутренней машины, не более того. И, как любому обслуживающему персоналу, временами нам дают пряники и показывают цветные фильмы. В качестве побочного эффекта достижения основной цели, разумеется, ровно в той мере, в которой это её достижению не помешает и не более того.

Мне такие фильмы показывают нечасто, и я благодарен машине за каждый из них, пусть они и являются лишь побочным эффектом от обработки разной давности накопления информации, необходимым для существования, как терморегуляция. Как анаболизм и катаболизм. Информационный обмен как процесс, требующийся для жизнедеятельности. Сведение к абсурду, не делающее существующее абсурдом - это реалии нашей с вами постоянной жизни. Как снящийся вам дом. Как мелькающие во снах знакомые люди. Как сон, начинающийся с конкретного момента просмотренного перед сном сериала.

Трое следователей, двое мужчин и женщина входят в открытую перед красными корочками дверь и спрашивают у хозяйки дома, где её сын. В фильме она ответила, что сына нет дома, потому что он где-то снимает комнату. Во сне она ответила примерно то же самое, но во сне этот сын был дома. Накрыв себя неким магическим колдунством, он, невидимый для не смотрящих на него в упор, аккуратно вышел в подъезд. Заметив движение двери, следователи бросились за ним и сгрудились в центре обширного округлого двора, тревожно озираясь по сторонам. Младший из них, выбегая последним бросил взгляд в сторону и увидел этого парня - лет восемнадцати-двадцати, в ярко-белой куртке и бежевых штанах, он крался вдоль стены дома, и этот взгляд привёл к восклицанию десятка людей, стоявших рядом с этим младшим следаком, что люди появляются из ниоткуда, что за ерунда - но чуть каждый отвёл взгляд, и парень снова растворился в вечернем воздухе Питера.

Старший из следователей попал взглядом по парню, когда тот уже выходил в переулок и уже ни на секунду не сводил с него взгляда, во всё время погони, занявшей несколько минут, в ходе которых двое других преследователей отстали и больше в сюжете уже не участвовали. Погони с мелькающими дворами, перекрёстками, подъездами и финальной комнатой, в которой следователь - видимый ещё снаружи - догнал парня и начал допрашивать. Погони, мутной и дёрганой, как реальные погони, но в ночном свете, залитом синеватым сиянием. Сиянием, которое усилилось во время допроса, и стал виден его источник - гигантский череп какого-то гигантского существа - не то гидралиска, не то дракона. Сиянием, исходящим из его глаз и распахнутой пасти, висящей много выше потолка комнаты, и озаряющей всю её сквозь этажи мертвенным синим цветом. Сиянием, охотящимся на обладателя белой курточки. Сиянием, захватывающим преследователя и преследуемого и затягивающим внутрь пасти давно вымершего ящера. Сиянием, озаряющим гигантскую - не видно стен, не видно дна и потолка, лишь где-то в высоте маячит распахнутая пасть - пещеру, наполовину заполненную водой. В которую падают юноша в белой куртке и - глядящий уже изнутри - я сам.

Нас, ещё в воздухе, на высоте метров пяти над водой, отталкивает в разные стороны - и он летит отвесно вниз, рыбкой входя в воду и пропадая в глубине, а я лечу вертикально вверх и лишь метров через десять начинаю падать в воду. С размаху нырнув в глубину, я ищу взглядом этого парня - он тонет, его надо спасти. Спасти от воды и, что намного важнее, спасти от ищущего его синего сияния из пасти дракона. Плыву всё глубже и глубже, кручу головой по сторонам, и вот он, нашёлся, комочком белого света затекает мне за пазуху, шепчет, что это маскировка от сияния и шепчет, чтобы я плыл вверх и наружу. И я плыву вверх, и хватаю ртом воздух, и, жадно надышавшись, плыву в произвольно выбранную сторону - все равно стенок пещеры не видно - а вокруг меня мелькают лучи синего прожектора. Чувствую себя бомбардировщиком времён второй мировой, которого вот-вот захватят в прицеле зенитных батарей. Или, что вернее, убегающим заключённым, петляющим вокруг конуса света прожекторов погони. Свет неумолимо настигает меня, но вместо атаки выбрасывает меня из пещеры - как выбрасывают случайно попавшего с повязанными преступниками в ментовозку прохожего - но выбрасывает уже не в вечернем Питере, а где-то в утренней Монголии.

В утренней Монголии светло, свежо и хорошо. В ней находится чудесное селение Баруун-Урт, в котором вроде как есть не менее чудесный футбольный клуб "Хурмастын", виртуальное воплощение которого совсем недавно завоевало выход в верхний дивизион с моей скромной помощью. В Монголии есть футболисты с чудесными именами вроде Лавсанзогт Алтанхуяг и Цангий Энтхуяа. В Монголии вообще кириллический шрифт, красивейшая природа, добрые люди и, теперь, и часть моих снов. На просторах потусторонней Монголии, среди величественных степей находится мой бывший дом - деревянный, с удобствами на улице, давно покрашенный зелёной краской и с огородом вокруг него. Внутри этого дома, прямо посреди кухни, сияние и выбросило нас с белокурточным мальчиком.

Мы продолжили общение, уже на равных. Может быть, это было зря, потому что мальчик постепенно взрослел, мужал и в один из моментов оказался строгим, с изрезанным волевыми морщинами лицом мужчиной лет пятидесяти со взглядом и голосом строгого и лукавого прокурора. И в ответ на одну из моих поздних реплик он особенно нехорошо усмехнулся, достал школьную тетрадь в клеточку и ручкой написал что-то и протянул эту тетрадь мне. В тетради крупным округлым девичьим почерком был размашисто написан мой приговор.

Кстати, это первый на моей памяти случай, когда я внутри сна смог прочитать написанное - не так, что глянул на листок и понял смысл содержимого, а прочитал состоящие из конкретных русских букв не менее конкретные русские слова. До этого один раз внутри сна я подглядывал в книгу с записями, но буквы разбегались, не желая складываться во что-то цельное, и книгу ту пришлось закрыть. Может быть, сегодняшний приговор был продолжением слов из той книги - но я, похоже, не согласился с этим приговором и сумел его изменить и преодолеть. Потому что сразу по его прочтению я начал с этим странным прокурором бой.

"Две жизни без любви за внесение в любовь уныния и биохимии" - вот что было написано в тетради. Я схватил противника в охапку, он выплеснулся из моих объятий плеском воды, метнувшейся в угол комнаты, откуда раздался саркастический смех. "А хорошо я тебя на этот раз уел, согласись" - успел произнести он до того, как я стремительно перелился по воздуху в этот угол. Прокурор уже выгнутой струёй перетёк на печь, но ещё быстрее туда же перелился и я. На печи стоял мой родной домашний ковш на два с половиной литра, на большую часть заполненный водой. В него я и окунул противника, умял, поместил его всего и размешал с водой, начитывая магическое колдунство, чтобы вода растворила его без остатка и не дала выпариться из неё. После чего выскочил на крыльцо своего огорода и двумя широкими жестами расплескал его по всему огороду. Попутно проговоривал не менее магическое колдунство, чтобы земля впитала капли противника и не отпустила его, навеки сохранив его в своих объятьях. На улице стояло лето, двор, как и в реальной жизни, был засажен картошкой и прочей растительностью, на которой каплями росы лежал мой оппонент. В каждой капле отражался я, и капли эти хором на меня ругались.

Надо сказать, что сколь бы фантасмагоричным ни было происходившее до этого, но эта картина надолго запала мне в память: весь огород покрыт ругающимися на меня каплями... "Абсолютный сюрреализм", успел подумать я, и сон принял чуть более знакомые образы - капли, сумевшие вырваться из объятий матери-земли, стали сливаться в человеческую фигуру. Да, я ни раз не смотрел "Терминатор-2", хехе. Противник сумел собраться почти полностью, наступая на каждую из подтекавших к нему капель - оставалась несобранной только одна нога, где-то от колена, когда я заметил эту каплю. Капля была необычная, шириной с полметра и возвышающаяся над землёй сантиметров на двадцать. Непрозрачная. Полосатая. В тёмно-коричневые и рыжие полосы. Противник наступил на неё, чтобы влить в себя, но вместо этого капля, обернувшись моим абсолютно добродушным бело-рыжим двортерьером по имени Беляш, вцепилась ему в культю ноги зубами. При том у самого Беляша одна задняя лапа была свежеотрезанной, из неё ещё сочилась кровь - в неё зубами вцепился уже терминаторный прокурор. Они кусали и грызли друг друга, а я стоял на крыльце и фалломорфировал.

На этом моменте я проснулся, поэтому и сумел запомнить почти весь сон, утеряв содержимое разговоров и детали первой половины сна, но хоть так - иначе всё произошедшее так и стёрлось бы из электрической памяти, не перенесясь на память биохимическую

Надо сказать, что происхождение большей части окружения и динамических образов я идентифицировал - та же "Харизма" Каганова, например. Не понял я лишь трёх вещей: кем был этот мальчик-пучок-света-прокурор в белой курточке, кто и зачем на него охотился в синем сиянии, и насколько я сумел опротестовать приговор. И если по поводу последнего я ещё могу предположить, что практически успешно, то первые два пункта остаются покрытыми мраком тайны и неизведанности...